для тех, кто слушает стихи

Сальваторе
Квазимодо:


(26.08.1901 - 14.06.1968)
Нобелевская премия за 1959 год




19 января 1944 года       

  mp3  

1243 K

Со сгорбленного дерева сбежать...      

  mp3  

1695 K

 









19 января 1944 года 

Ты слушаешь, а я тебе читаю
стихотворенье древнего поэта.
И нежные созвучия востока,
его шатров, его долин цветущих
как только-что родившиеся
скорбно, беспомощно и безутешно
падают на дно военной ночи.
                               
			 Незаметно
чтоб ангел смерти проносился в небе,
лютует ветер; грохот несусветный,
когда он тычется в перегородки 
балконов, и собаки нагоняют
унылую тоску, встречая лаем
пальбу патрульных в улицах пустынных.

А кто-то существует. Да, возможно,
что кто-то существует.


                             Мы же здесь
во власти дивных древних сочетаний
пытаемся найти какой-то символ,
который был бы выше прозябанья
безрадостного жребия земли,
где даже над могилами развалин
упрямые растения цветут.
            (Перевод Е. Солоновича)

..^..   








*  *  *
Со сгорбленного дерева сбежать
стремится стройный лист, его не удержать
уж никакому якорю. Зима
уж не зима, а пламень над каналом.
Быть может, кто-то может и предать
ночной костер; быть может, кто-то может
проклясть три раза землю, но насколько
сильны ее объятья, если ты
уж много лет — да и каких еще! —
без отвращения глядишь на этот мутный
канал, где звезды плавают в воде,
и если любишь ты кого-то на земле,
и если здесь в костре трещат поленья и сгорает
вся геометрия морщинистой листвы,
и это все тебя обогревает.
            (Перевод Л. Мартынова)
..^..

всё в исп.  В. Луцкера

============================================== САЛЬВАТОРЕ КВАЗИМОДО избранная лирика Перевод с итальянского ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ» МОСКВА, 1967 Составитель Е. СОЛОНОВИЧ Художник Б. АЛИМОВ Сальваторе Квазимодо родился 20 августа 1901 года в Сиракузах, на острове Сицилия. Сын железнодорожного рабочего, он сменил в молодости немало профессий — был чертежником, продавцом, счетоводом, служил в Государственном строительном управлении. В 18 лет покинув Сицилию, Квазимодо много кочевал по Италии, всегда с грустной нежностью вспоминая родной остров, часто обращаясь к нему в своей поэзии. Первая книжка Квазимодо, «Воды и земли», вышла в 1930 году. Это был сборник лирических стихотворений, и лучшие из них свидетельствовали о высоком поэтическом даровании автора, о его своеобычном образном мышлении, о том, наконец, что автор — сицилиец (Сицилия — родина итальянской поэзии). Еще несколько книг, и Квазимодо по праву занимает место в числе лучших итальянских поэтов XX века. Он не только пишет сам, он переводит греческих и латинских классиков, Шекспира, Мицкевича, Петефи, переводит на итальянский язык стихи своих современников — болгарского поэта Н. Вапцарова, румынского поэта Т. Аргези и других. 1947 год знаменует собой новый этап в творчестве поэта: в Милане выходит его сборник «День за днем» — горячий отклик на памятные всем события второй мировой войны. Снова и снова Квазимодо обращается к дням, еще не ставшим историей. Он посвящает мужественные строки героям Сопротивления, кровью сердца пишет о нацистских лагерях смерти, «поет жизнь», которой совсем недавно угрожала смерть. Начиная с этого времени большой лирический поэт заявляет о себе как о поэте-гражданине. Новое содержание стихов требует от него поисков новых поэтических решений, Квазимодо ищет и находит их. Почерк его становится разборчивее, поэзия — доступнее для широкого читателя. В 1959 году творчество Квазимодо было отмечено Нобелевской премией. Его стихи переведены на многие языки. В настоящее время поэт живет в Милане, совмещая литературную работу с преподавательской, — он ведет курс итальянской литературы в Миланской консерватории. Евг. Солонович 19 ЯНВАРЯ 1944 Ты слушаешь, а я тебе читаю стихотворенья древнего поэта, и нежные созвучия Востока, его шатров и берегов цветущих, как только что родившиеся, скорбно, беспомощно и безутешно падают на дно военной ночи. Незаметно, чтоб ангел смерти проносился в небе: лютует ветер — грохот несусветный, когда он тычется в перегородки балконов, и собаки нагоняют ужасную тоску, встречая лаем пальбу патрульных в улицах пустынных. А кто-то существует. Да, возможно, что кто-то существует. Мы же здесь, во власти дивных древних сочетаний, стараемся найти какой-то символ, который был бы выше прозябанья, безрадостного жребия земли, где даже над могилами развалин упрямые растения цветут. ЯНВАРСКАЯ НОЧЬ Ночь еще. В январе бесконечны они. Бастионы предместья темнеют вдали, и туманы висят над рекой. О товарищ! Ты сердце свое потерял, у степи не найдется для нас уголка. Ты сидишь среди трав и грызешь свой платок, твои зубы остры, словно зубы волке, не буди мальчугана, что рядом с тобой, свесив ноги босые в воронку, заснул. Нам никто не расскажет о снах городских, тех, что снятся счастливцам, храпящим в тепле. И никто не напомнит о матери нам. МИЛАН, АВГУСТ 1943 Напрасно, бедная рука, в пыли ты что-то ищешь. Город умер. Умер. Последний гром прогрохотал над сердцем Навильо, и убитый соловей * упал с антенны над монастырем, где распевал перед заходом солнца. Не ройте в глубине дворов колодцы — тем, кто в живых остался, не до жажды. Не прикасайтесь к трупам, пусть они лежат в земле — здесь были их жилища. Но город умер. Умер. ————— * Трель соловья — позывные миланского радио; Навильо — канал в Милане. МНЕ, СТРАННИКУ Вот прихожу опять на площадь эту, и флаг я вижу на твоем балконе, флаг праздника, прошедшего недавно. Явись же снова, говорю тебе. Но время, что чудес повсюду жаждет, лишь только эхо слышит из подвалов. Незримое на зов не отвечает, и я давно зову его напрасно, тебя здесь нет, и слов твоих не слышу я, странник. Счастье никогда два раза не появляется. Последний льется свет на сосну, что так напоминает сверканье волн, блеск изумрудный моря. На юге далеко земля моя, горячая от слез и от сражений. Там женщины выходят в черных шалях и разговор заводят на пороге вполголоса о мертвых. МОЙ СОВРЕМЕННИК Никак не можешь ты забыть пращу и камень, мой современник. По меридианам смерти летал твой самолет со злобными крылами, ты вел горящий танк, ты виселицы строил, у плахи ты стоял. Не знающий любви, забывший про Христа, по правилам науки ты убивал людей. Ты угрожал им смертью, как делали отцы, как поступали звери, когда впервые мир увидел человека. Сегодня пахнет кровь точь-в-точь как в ту минуту, когда на брата брат впервые поднял руку. И этот злобный жест, навязчивый, холодный, как видишь, до тебя дошел чрез поколенья. Забудьте, сыновья, о тучах, полных крови, поднявшихся с земли, отцов своих забудьте: остался черный прах от их могил безвестных, и стаи черных птиц закрыли их сердца. ПОЧТИ МАДРИГАЛ Подсолнух смотрит в сторону заката, день от него стремительно уходит и прячет свой зрачок подслеповатый, и летний воздух, обретая плотность, сгибает листья и фабричный дым. Последнее преображенье неба уносит, отдаляет всплески молний и облака сухие. Дорогая, уже не первый год и вот опять нас останавливает перемена в деревьях, опоясанных кольцом Навильо. Но ведь это постоянно — наш день, и постоянно это солнце, которое уходит на покой, не оставляя ни луча на небе. Нет больше у меня воспоминаний, я не желаю вспоминать. От смерти восходит память. Бесконечна жизнь. Наш — каждый день. Один из дней однажды навеки остановится, и ты уйдешь со мной, когда решим, что поздно. Здесь, над каналом, точно ребятишки, ногами мы болтаем, смотрим в воду на зелень в темной зелени ее. И направляющийся к нам прохожий не нож отточенный в ладони прячет — цветок герани. ANNO DOMINI MCMXLVII * Пусть умолкнет смертельная дрожь барабанов, пусть на всех широтах земли над гробами приспустят флаги, пусть любовь исцелит рану разрушенных городов. Пусть никто не взывает: «Господи, зачем ты меня покинул!» Пусть не течет молоко из пробитой штыком груди! Пусть кровь не струится из ран! Теперь, когда вы упрятали пушки среди цветущих магнолий, дайте нам день один! Мы хотим лежать на траве без оружия, без барабанов. И слушать, как с листьев зеленых струится капель на волосы наши, на волосы женщины, которую любим. Пусть в ночи не звучит сигнал раздирающей сердце тревоги, пусть не гаснут огни по ночам... День один, только день для нас, только день! Дайте нам день один, о владыки земли, прежде чем снова обрушится воздух и в лязге железа осколок врежется прямо в череп. ————— * Год от рождестве Христова 1947. * * * ***************************************************** Со сгорбленного дерева сбежать стремится стройный лист, его не удержать уж никакому якорю. Зима уж не зима, а пламень над каналом. Быть может, кто-то может и предать ночной костер; быть может, кто-то может проклясть три раза землю, но насколько сильны ее объятья, если ты уж много лет — да и каких еще! — без отвращения глядишь на этот мутный канал, где звезды плавают в воде, и если любишь ты кого-то на земле, и если здесь в костре трещат поленья и сгорает вся геометрия морщинистой листвы, и это все тебя обогревает. (Перевод Л. Мартынова) ************************************************* *************************************************** ЕЩЕ ОБ АДЕ Не посмеете вы однажды ночью, в час рождения померанцевых соцветий, предвещающих продолженье рода, в первый час любви вы не осмелитесь прокричать в мегафоны, что по праву водород уже сжигает землю. Вот как это выглядит на деле: леса и животные — все тонет в колодце разрушения, а пламя — ядовитая омела над черепами лошадиными — в глазах людей. Потом вы, мертвые, нам, мертвым, продиктуете новые законы. На древнем языке, иные знаки — профили кинжалов. Кто-то там над пеплом поколдует и придумывать ничего не станет или выдумает все сначала — причудливые голоса потоков и закаты... Но только не надежду вы, мертвые, дадите нашей смерти в воронках чавкающей, кипящей грязи, вот здесь, в аду. (Перевод Е. Солоновича) *************************************************** СОДЕРЖАНИЕ В преддверии рассвета. Перевод Л. Мартынова . 5 И сорока черная смеется. Перевод Л. Мартынова 6 Вечерний снег. Перевод Л. Мартынова..... 7 Высокий парусник. Перевод Л. Мартынова ... 8 В небесном свете. Перевод Л. Мартынова ... 10 Переулок. Перевод Е. Солоновича...... 11 На прутьях ив. Перевод Е. Солоновича .... 12 19 января 1944. Перевод Е. Солоновича .... 13 Январская ночь. Перевод Б. Слуцкого..... 14 Милан, август 1943. Перевод Е. Солоновича . . 15 Мне, страннику. Перевод А. Прокофьева .... 16 Еще мне слышно море. Перевод Н. Брауна . . 17 Мой современник. Перевод Е. Солоновича ... 18 Эпитафия Биче Донетти. Перевод Е. Солоновича . 19 Диалог. Перевод Е. Солоновича....... 20 Почти мадригал. Перевод Е. Солоновича .... 22 Anno Domini MCMXLVII. Перевод Г. Брейтбурда 24 Моя страна — Италия. Перевод Г. Брейтбурда . 25 Противница смерти. Перевод Е. Солоновича . . 26 Фальшивая и подлинная зелень. Перевод Е. Солоновича .............. 28 Пятнадцати с площади Лорето. Перевод Л. Мартынова ............... 29 Освенцим. Перевод Е. Солоновича...... 30 Братьям Черви, их Италии. Перевод Е. Солоновича 33 «Со сгорбленного дерева сбежать...» Перевод Л. Мартынова............. 35 В этом городе. Перевод Л. Мартынова .... 36 Еще об аде. Перевод Е. Солоновича..... 37 Из газетной хроники. Перевод Б. Слуцкого ... 38 Новой луне. Перевод Г. Брейтбурда...... 40 Хиросима. Перевод Е. Солоновича...... 41 Солдаты плачут в ночи. Перевод Б. Слуцкого . . 42 Тосканские стрелки из арбалета. Перевод Е. Солоновича . .............., 43 Некоему доносчику. Перевод Е. Солоновича . . 44 Лигурии. Перевод Е. Солоновича ....... 45 Квазимодо Сальваторе. ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА. М., «Молодая гвардия», 1967. Стр. 48. (Зарубежная лирика). И(Итал) Редактор Г. Головнев Художественные редакторы А. Степанова, А. Косаргин Технический редактор М. Солышко Сдано в набор 3/VIII 1967 г. Подписано к печати 25/Х 1967 г. Формат 60х90Узг. Бумага типографская № 2, Печ. л. 1,5 (усл. 1,5). Уч.-изд. л. 1,3. Тираж 50 000 экз. Цена 13 коп. Б. 3. № 43, 1967 г., п. 22. Заказ 1667. {19.10.13} =================================================