для тех, кто слушает стихи

Елена
Бондаренко:




Магеллановы Облака ("Любишь – как бьешь ...")         

  mp3  

1536 K

 









Магеллановы Облака


Любишь – как бьешь – без правил. Тяжелый свет
Плазменного экрана воняет дробью.
Смуглый, привычно – замкнутый, исподлобья
Ветхозаветный сумрак… дурная весть
В родинке в форме птички над левой бровью,
В пахнущих черносливом ладонях. Крест –
Накрест пересекающие надгробья
Наших теней изографы - не прочесть,
Переписать бы заново…кто-то бродит
В приторно – душных зарослях табака,
Меряя одиночество мелким шагом:
Маленький принц, в траву уронивший шпагу?
Ветер, сбежавший с пыльного чердака?
Старый сверчок, сосущий речную влагу
С листьев кувшинок, каплями молока
Дерзко забрызгавших (чтоб им…!) клобук оврага?
Лунный пастух, ведущий в ночное август
Светлый, как Магеллановы облака…
..^..

всё в исп.  В. Луцкера

Островное Сквозь крёстный ход прибрежных тополей И фрески снов в ожогах листопада Увидеть бы (а, может быть – не надо?) Тебя, минуя двадцать с лишним лет, Уткнувшихся во влажный горизонт, Где облаков обветренные кости… Под утро тишина как на погосте. Усталость мастерит себе гнездо Под сводами часовни. Nostalgiе По вещим птицам, сбившимся в обоймы. Любовьмоялюбовьмоялюбовьмо… Спаси меня, а лучше – накажи. Как пёс на месяц, воет саксофон, Всё выше, тоньше, горше, безнадёжней: «Я Вас любил. Любовь ещё, быть может…» От века к веку делаясь моложе, Едва ли постижимая Сафо Читает мысли, хлынувшие в дом С окрепшим штормом. Лопнувшей перчаткой – Подкидышем волны играют чайки, И орден непорочного зачатья – Луна над опрокинутым зонтом Колотится в ослепшее трюмо, Тревожа ветхий призрак флибустьера С потопленной разбойничьей галеры. Мой остров Лесбос – смуглая Ривьера. Там тёплый ветер с моря, ветер с мо… * * * Арбузным соком сочится мякоть Потемок, брошенных в грязный кузов Бахчи... и ты отчего-то в тягость, И даже я становлюсь обузой Земле с присохшей к груди коростой Античной пудры - согдийской пыли. Арбузы лопаются от злости. До них нет дела, о них забыли. На потных, вылинявших футболках Покорно мнутся не наши лица. На тонкий запах арбузной корки Слетятся бабочки. Им - за тридцать. Осиротевшие в зиму дачи Берут в кавычки пустые пляжи. Ты понимаешь, что это значит, Но никогда, никому не скажешь, Как, обжигая сопревший сумрак, Пыхтит под крышкой уха сазанья. Любовь на кислых овечьих шкурах Не преступленье - без наказанья? * * * Наскальный блюз на цоколе дворца... Абстракция в созвездии покоя... Вселенная немодного покроя... Не отнимая руки от лица, По набережной, в сонмище зонтов, Злой...мокрой...мертвой...чокнутой Лолитой, Заупокойно - будничной молитвой... Плыву...огни...гирлянды фианитов... Разметка улиц...вышивка крестом. Гремит: гроза? Разбитое корыто? Дождь. Лондон. Мастер. Воланд. Маргарита. И Темза - перечеркнута мостом. Иголка с ниткой, лампочка в сто ватт... Кривой стежок...неловкие заплаты... Голгофа "от зарплаты - до зарплаты" Банальней, чем "никто не виноват". Я сильная...я - та еще...трава... Канва... наперсток...только б не заплакать. О, только б не заплакать...не запла... * * * Радугами мыльных пузырей Поманило детство ниоткуда... На столе расставлена посуда. Полдень копошится у дверей. На ветру полощется белье, Словно паруса из сказки Грина, Потолка убогая лепнина... У камина - папино ружье. Я в тазу купаю облака... Под рукой - пластмассовая рыбка. Юной мамы светлая улыбка Так непостижимо далека... Плачу. Мыло капнуло в глаза. Тру их покрасневшею ладошкой. Вьется виноградная лоза. Жмурится лениво чья - то кошка. Загремело старое ведро. Зачерпнула воду из колодца Бабушка, разбрызгивая солнце, Превращая золото - в добро. Загорают банки на плетне... Только показалось почему-то: Дольше века тянется минута, А кино - совсем не обо мне.